К братьям официанты в красной форме относились как к благородным посетителям.

В маленьком ресторанчике, расположенном в подвальном этаже и отмеченном только скромной бронзовой дощечкой "Джуллиус Ломброзо – бифштексы и отбивные", официанты, одетые в красные костюмы, относились к братьям Марсери как к почетным гостям. Им предложили столик в дальнем углу, а от соседних с ним столов куда-то мгновенно исчезли все стулья.

Первыми прибыли Артур Марсери и отец Раймундо. Они сидели, тихо разговаривая и понемногу отпивая скотч из поданных бокалов, и ожидали прибытия остальных.

– Как идут дела в департаменте, Артуро? – поинтересовался отец Рэй.

Артур вытянул правую руку со скошенными пальцами, помахал ею взад-вперед – фамильный жест, выражающий двусмысленность:

– И так, и этак. Ты знаешь, не плохо и не хорошо. А как у тебя?

– Дела в порядке, но приход нуждается в массе денежных средств. В этом году на празднике мы не смогли собрать столько же, сколько собирали обычно в прошлые годы. Мы должны получать большую часть прибыли от игровых мероприятий. Мы просто не сможем существовать на то, что нам выдают теперь. Нам нужны или субсидии, или большой бизнес.

– Поговорим об этом с Антонио. Возможно, ему удастся все уладить. А как дела у малыша Пата? Есть проблемы?

– Ну, я считаю, что он хороший парень, действительно хороший. Но знаешь, больше не ходит к причастию и не посещает мессу, болтается с этими бродягами в Вилледже. Иногда заходит в клуб проведать дружков на Малбери-стрит, но, думаю, он становится настоящим битником. Проводит массу времени со своим партнером по патрульной машине и с этим ирландцем, Дойлом. Мне кажется, он постепенно отходит от своей нации, а теперь поговаривает о том, что хотел бы иметь собственное жилье в Вилледже. Я понимаю, что у молодого человека должны быть девушки, он должен вести сексуальную жизнь. Но теперь Пат почти помолвлен с Констанцей, и, мне кажется, ему следует быть более скрытным.

Артур рассмеялся:

– Послушай, чтобы быть в хорошей форме, иногда нужно тренироваться, правильно? Конечно, может быть, это и грех. Он не хочет говорить с тобой на эту тему, Ты – член семьи. Может, он ходит к причастию куда-то, в другое место. Я слышал, что он бывает у Помпейской Богоматери на Кармайн-стрит.

Отец Раймундо явно заинтересовался этой новостью:

– Вот оно что? Он никогда не упоминал об этом.

Спрошу отца Рафаэле, что там происходит. Имей в виду, шпионить я не собираюсь. Но буду чувствовать себя лучше, если узнаю, что хоть иногда он посещает мессу.

– Ладно, после всего, что случилось, он работает в хорошем месте, – сказал Артур. – Для него полезно быть членом общины, ходить там в церковь, знать, что творится вокруг. Он смышленый мальчик. Думаю, быстро продвинется вверх.

В зал вместе вошли Сэм и Дон Антонио. Сэм держал старшего брата под руку. На Сэме было пальто от Барберри и ирландская твидовая шляпа. Под пальто на нем был теплый твидовый пиджак, темно-серые брюки и мягкие туфли от Гуччи. Антонио был одет в черную широкополую шляпу борсалино и однобортное пальто с бархатным воротником, в котором он всегда выходил по вечерам. Антонио было всего шестьдесят пять лет, но выглядел он лет на десять старше. Лицо его избороздили морщины забот. Сэм, похожий на сельского сквайра, был в противоположность розовокожим и добродушным.

– Прекрасно, – сказал Сэм. – Два младших уже здесь. Думаю, можем начинать. Кворум имеется. Давай, я помогу тебе вылезти из пальто, Энтони.

На столе уже была бутылка с джином, и официант, не дожидаясь просьбы, разлил его по бокалам. Раймундо и Антонио выпили свои порции, не разбавляя, как лекарство. Но Артур и Сэм пили джин с содовой.

На стол поставили корзину с кунжутными хлебными палочками, которые братья жевали во время разговора. Сэм и его брат Антонио обычно обсуждали наиболее серьезные семейные дела в лимузине по пути в город. При этом они оказывались в атмосфере полного уединения, и это было одним из преимуществ разговоров в машине. Но Дон Антонио, видимо, еще не решил все вопросы, когда они сели за стол.

– Сэм, ты понимаешь выгоду поставки мазута для обогрева больниц? Тебе нужно заготовить несколько других предложений и проследить, чтобы самое прибыльное прошло в комитете губернатора.

– Правильно, – сказал Сэм и похлопал старшего брата по руке. – Хорошо, хорошо, не беспокойся. Мы сделаем все это заранее. У нас была такая же ситуация с заказами на песок и гравий для строительства автострады с парнями Дьюи. Но с этими республиканцами на севере штата очень трудно иметь дело. Если бы у нас не было друзей в Буффало и Олбани, мы просто утонули бы. Нам пришлось отправить туда большее количество груза. И, если сказать правду, мне не очень нравится и то, что творится здесь, в городе. Не думаю, что этому О'Дуайеру можно доверять полностью. Он выдает то холодное, то горячее. А Десапио внезапно стал реформатором.

– Ладно, – сказал Дон Антонио.

Его речь отличалась медлительным, точным произношением, но в ней до сих пор звучали тяжелые сицилийские обертоны.

– Ты знаешь, в последние дни Костелло ведет себя как-то странно. Он поднимался одновременно с нами, но теперь ходит к какому-то доктору. Я слышал, что он беспокоится о своей репутации, своих друзьях, судьях и членах городского совета. И я знаю, что он дал слово Десапио, что будет сотрудничать только при необходимости. Думаю, нам нужно больше прислушиваться к Лючезе. Знаешь, мне кажется, что с этим Импеллиттери мы сможем работать гораздо лучше, чем с О'Дуайером. Конечно, на последних выборах у них было три итальянских кандидата, но двое из них были протестантами, а третий – северянин. Это не те люди, на которых можно полагаться, – не наши друзья. Мне бы хотелось, чтобы у нас был собственный кандидат.

– А как дела в департаменте, Артуро? – спросил Антонио, поворачиваясь к самому младшему брату. – Скоро у нас появится комиссар-итальянец?

Артур рассмеялся:

– Думаю, что до этого еще очень далеко. Со времен основания департамента его возглавляли только ирландцы. И все же мы ощущаем себя как общность и заставляем других помнить об этом. Итальянцы уже составляют примерно четверть населения города. Мы обязаны иметь больше своих представителей на любой ключевой должности. И мы добьемся своего. Беда в том, что мало кто из наших идет служить в департамент – не хотят присоединяться к ищейкам. Но все же мы должны сознавать, что это другая страна. Она совсем не похожа на нашу прежнюю. Мы должны иметь друзей в каждом месте.

– А как ты, Сэм? Я слышал, Констанца думает о браке с пареньком, живущим у Раймундо. Тогда скоро у нас в семье будет уже два полицейских. Нам это необходимо?

– Он – смышленый малыш, – вступился Артур. – Я много разговаривал с ним. Честолюбив, быстро соображает. Думаю, что пойдет на любое дело, не задумываясь. Но департамент – хорошее место для него, чтобы с чего-то начать.

– Ты от своего департамента пока не получил ничего хорошего, – ехидно заметил Сэм.

Артур изобразил гримасу на лице:

– Ладно, Сэм. Не начинай снова эту песню. Я признаю это. Просто у меня никогда не лежала душа к семейным делам. Когда вы практически исключили меня из семьи, потому что я не желал брать у вас работу, я просто повернулся в другую сторону. Мы говорили об этом уже миллион раз. Я сказал вам, что предоставлю любую помощь, какую смогу, но я не родился таким, чтобы быть одним из ваших солдат.

– Итак, что насчет малыша? Вы собираетесь сделать из него мальчика на побегушках? Унижать его? – поинтересовался Антонио.

– Пат – не из того теста. Честно сказать, храбрости в нем гораздо больше, чем во мне. Я никогда не смог бы решиться на это дело на Салливан-стрит. Думаю, что у малыша большое будущее.

– И все же, – упрямо сказал Сэм, – я хотел бы, чтобы он был чем-то большим, чем полицейским патрульным. Можем ли мы обеспечить ему повышение по службе? Кроме того, Пату не помешало бы получить лучшее образование.