Пат постепенно становился уважаемым, значительным членом Семьи, и его уже больше не просили участвовать в "грязных" делах. Но поскольку он имел доступ к полицейским машинам и мог перекрывать дороги, то иногда оказывал некоторую помощь и в этих делах.

По совету Сэма Пат приобрел ферму в Анкрамдейле, округе Коламбия, милях в ста к северу от Нью-Йорка, неподалеку от виллы дона Антонио. Там было много известняковых пещер, каменоломня и заброшенная свинцовая шахта.

– Ты знаешь, дом дона Антонио становится слишком известным, – сказал Сэм. – Слишком многие о нем знают. Было бы очень полезно иметь кусочек земли, о котором никто не знает. Мы запишем его на имя Патерно. А ты пока неплохо вкладываешь деньги?

– Я получаю пять процентов в месяц, – улыбнулся Пат. – Количество денег растет. Я рад, Сэм, что мы бросили наркотики. У меня было плохое предчувствие.

Это предчувствие оправдалось. В сентябре дон Витоне вместе с тринадцатью другими был обвинен в нарушении нового закона Боггса – Дэниела о наркотиках. Дженовезе, лучше других разбиравшийся в законах, сумел отсрочить катастрофу почти на год. За этот год он не только уворачивался от поездки в федеральную тюрьму в Атланте, но работал по укреплению своей империи и своего авторитета как босс всех боссов.

Если Лучиано мог вызволить людей из Неаполя, то Дженовезе мог вызволить их из Атланты, но нужно было привести в порядок некоторые дела. Дон Витоне не доверял никому, даже собственной Семье. Тони Бендер становился все более амбициозным и проводил с Маленьким Эги Пизано времени больше, чем это могло понравиться дону Витоне. Маленький Эги играл в организации довольно значительную роль, и у него были хорошие связи с группой Лански во Флориде. Он был гораздо умнее Бендера, да и многих других тоже.

В начале сентября 1959 года Сэм Мэсси передал своему зятю важную весть.

– Не знаю, в чем дело, – сказал Сэм, – но дон Витоне хочет с тобой встретиться завтра вечером.

– Как ты думаешь, в чем тут дело, ба?

Сэм, казалось, был озадачен.

– Не знаю, но дону Витоне известно, что ты выполнял множество разных поручений и ухитрялся хранить это в тайне. Он даже не все о тебе знает, но слухи распространяются. Наверное, у него для тебя важная, но строго конфиденциальная работа. Думаю, он этим проявляет к тебе достаточное уважение.

Пат встретился с этим похожим на лису человеком. Дон Витоне сидел, закутавшись в синий плащ, и ни разу не снял белой фетровой шляпы. Он не излагал Пату никаких планов, но дал ясно понять, что за работа должна быть выполнена. Пат начал действовать.

25 сентября Маленький Эги "гудел" в городе. Он сидел в "Копе" и пил с Джанис Дрейк – женой комедианта Алана Дрейка. Алан был человеком, чей талант Эги ценил и поддерживал, но не даром. Джанис была тем типом пышной блондинки, с которыми Эги любил появляться на людях. В "Копе" они столкнулись с Тони Бендером и другими и все поехали обедать в "Сан-Марино" на Лексингтон-авеню.

У Маленького Эги были большие планы. Он собирался не только заменить Дженовезе на посту босса всех боссов, но также сместить Лански в Майами. Много времени он посвятил тому, чтобы переманить людей из организации на свою сторону. Когда Эги позвали к телефону в баре "Сан-Марино", он заинтересовался. Кажется, звонок был от Синеглазого Джимми Ало. Эги давно пытался переманить Ало, и сейчас тот, по-видимому, был готов поговорить. Эги вернулся к столу и бросил на него стодолларовую бумажку.

– Это за мою часть обеда, – сказал он. – У меня важная встреча в Куинсе. Мне пора.

– Я могу поехать с тобой, дядя Гус? – поинтересовалась Джанис.

Эги некоторое время смотрел на нее с сомнением, но потом сказал:

– Конечно. Почему бы и нет?

Рядом с аэропортом Ла Гуардия, как и было договорено, его встретили два человека в плащах и коричневых фетровых шляпах. Они объяснили, что Синеглазый Джимми вернулся к себе в квартиру неподалеку и они должны доставить Эги к нему.

– Это здесь рядом. Мы покажем, – сказал один из мужчин.

Эги распахнул для них заднюю дверь своего нового "кадиллака". Когда они ехали по боковой дороге вдоль аэропорта, он не заметил, что за ними едет еще машина с потушенными фарами. Они проехали пару сотен ярдов по темной боковой дороге, когда Эги забеспокоился:

– Эй, Джимми живет не в этом направлении...

– Не беспокойся, Гус, – смеясь, заметила Джанис, – так, может быть, ты срежешь дорогу.

– Верно, леди. Этот путь короче, – заметил один из мужчин.

Второй в это время смотрел в окно, высматривая другие машины, затем обернулся на машину позади.

– Ладно, – сказал он. – Так пойдет.

Первый мужчина достал руку из кармана. В руке у него был автоматический пистолет 32-го калибра с блестящими накладками.

– Останови машину, Эги, – сказал он, и Эги съехал на обочину.

В этот момент второй мужчина тоже достал пистолет, протянул руку и, вытащив ключи от машины из зажигания, бросил их на пол.

– Теперь открой окно, – сказал второй.

Эги так и сделал. Мужчины вышли из машины, каждый со своей стороны, и почти одновременно выстрелили за ухо ближайшего пассажира – за левое ухо Эги и сквозь прекрасные светлые волосы Джанис Дрейк. Тела дернулись в унисон и упали друг на друга, как парочка целующихся школьников.

Мужчина поднял руку: ехавшая за ними машина тихо приблизилась с уже распахнутыми задними дверями. Мужчины вскочили в нее с двух сторон, и она отъехала.

Кудрявый мужчина за рулем сверкнул быстрой улыбкой. Это был Пат Конте.

– Полагаю, все в порядке?

– Да.

– Ладно. Посмотрите на пол. Там два конверта. Можете пересчитать, если хотите.

– Нет, все в порядке, мистер Конрад. Мы вам верим. Мы знаем, где вас найти.

– Ладно, – сказал Пат и подъехал к станции метро Индепендент на Семьдесят четвертой улице. – Я советую вам поехать отсюда на метро, и не берите такси, пока не окажетесь в городе.

– Хорошо.

Пат сидел в своей полицейской машине без опознавательных знаков и смотрел, как они входят в метро. Затем, проехав пятьдесят ярдов по улице, он вошел в будку и позвонил. Разговор был коротким, без упоминания каких бы то ни было имен. Затем он позвонил еще раз. Был уже почти час ночи, но на звонок ответили почти сразу, сонным голосом.

– Привет, Китти, – сказал Пат. – Это вечно любящий тебя синеглазый мальчик.

– Ладно, я дома, – ответил сонный голос.

Пат вскочил в машину и поехал обратно к Одиннадцатой улице, насвистывая любимую песенку Китти.

Глава 22

Убийству Маленького Эги и его подружки были посвящены сенсационные статьи в газетах. Это убийство вызвало трения между Профачи и молодыми Галло, которые были недовольны мерзкими методами старика.

В Ривердейле в своем доме Сэм Мэсси, улыбаясь, налил зятю рюмку бренди Карлос Примеро.

– Прекрасно, прекрасно, – сказал он.

Пат взял из серебряной коробки сигару и раскурил ее.

– Ты уверен, что они не знают тебя и не знают, кто заказал убийство?

Пат улыбнулся:

– Они были из Детройта. Они не знают меня. Они не знают ничего. Они приехали на один день, получили деньги и уехали домой. Так всегда делается. Я даже не связывался с людьми из организации в Детройте. Использовал некоторые контакты, которые нащупал на работе.

– Прекрасно, прекрасно, – повторил Сэм. – Этот сукин сын Эги давно этого заслуживал, но дон Витоне убивает сразу двух зайцев, верно? Он наносит удар по Профачи, там, где ему больнее всего, и отделывается от Эги.

– Думаю, дон Витоне учился у Макиавелли, – заметил Пат. – В его книге я прочитал: "Раны лучше излечиваются не словами, а ампутацией".

Сэм улыбнулся:

– Ты учишься, ты учишься. Я рад этому. Ты многому учишься.

– Это твой брат, отец Рэй, подковал меня насчет Макиавелли. Он его очень любит. Именно Макиавелли первым понял, что Италия может стать великой, если объединится под одним правителем. Позор, что никто его тогда не слушал. Он учил, что первым делом надо отделить политику от этики.